Помнишь, как нигеры ползли с сигареточками в зубах, а снайперы снимали их одного за одним, и Джон сказал еще «тупые обезьяны, ведь в темноте их было бы совсем не видно», а ты сказал ему «заткнись»? Я помню.
А еще было здорово решиться пойти домой одному. И хотя я наслушался от бабушки жутких историй про МЛРЗ, идти в темноте было не так страшно, и я заметил родителей раньше, чем они меня, и помахал рукой, а мама устроила мне взбучку.
А потом папе дали на пару вечеров видик, и я сказал маме «мам, можно я посмотрю Коммандо?», а отец сказал «ну пропустит он разок эти танцы, ничего страшного», и мама сказала «ладно, смотри», и я не ходил больше на танцы никогда.
А еще были гонки на Спектруме, хотя какие там гонки, но там был целый монохромный город, и другие машины останавливались на светофорах, и заканчивался бензин, а в повороты он входил так резко, что перспектива менялась, и на миг все становилось трехмерным, и вот уже по перпендикулярной улице я набирал 150 километров в час и смотрел на обгоняемых в зеркало заднего вида.
И я не знаю в чем там была продвинутая геймдизайнерская техника, но мы гоняли с игору по этому городу часами, и никому и в голову не приходило, что в этой игре была какая-то цель, или что ее можно было пройти, а уж вопроса «что тут надо делать?» никто из нас не задал ни разу.